Главная Отделка пола Из чего состоит духовная жизнь христианина. Куда движется христианин в духовной жизни? И тут приходит милосердие Божие

Из чего состоит духовная жизнь христианина. Куда движется христианин в духовной жизни? И тут приходит милосердие Божие

Кто такой христианин? Это человек, исповедующий Христа как Бога, ведущий духовную жизнь во Христе. Что такое духовная жизнь? Само словосочетание дает мысль, что духовная жизнь есть общение духа человеческого с Духом Божиим.

Христос проповедовал: Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой (Ин.7,38). Евангелист Иоанн, приводя эти слова, замечает: Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него (Ин.7,38-39). Приближаясь к концу Своей земной жизни, Иисус напоминал ученикам: Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам (Ин.14,26). Когда через чудо Пятидесятницы Святой Дух сошел на Церковь, апостол Петр произнес свою первую проповедь: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа (Деян.2,38). С этого момента всякий уверовавший человек, вступающий в Церковь, через таинства Крещения и Миропомазания получает дар Духа Божьего. Об этом пишет и апостол Павел: Утверждающий же нас с вами во Христе и помазавший нас есть Бог, Который и запечатлел нас и дал залог Духа в сердца наши (2Кор.1,22).

Очевидно, дар Духа не может не проявляться в жизни христианина, мы должны ощущать этотзалог . Однако в разговоре о духовных ощущениях Православие проявляет чрезвычайную сдержанность, даже суровость. И это очень понятно, так как в области тех или иных переживаний человек часто сталкивается с опасностью обмана, ошибки. Всегда существует риск принять душевное за духовное и перепутать небожественное с божественным, потому что сам сатана принимает вид Ангела света (2Кор.11,14).

Отцы Церкви вообще запрещали искать каких-то особых духовных переживаний и призывали к строжайшему контролю своих чувств и эмоций в духовной жизни. Так же советуют поступать и современные авторитетные духовники. Например, подобным образом на эту тему как-то высказался Блаженнейший Митрополит Киевский Онуфрий. На вопрос «Как почувствовать, что ты идешь путем спасения?» владыка ответил: «Не пытайтесь этого делать, не надо. Чувства – это вообще такие вещи, которым нельзя доверяться. Но правильнее себя даже не то, что с чувством оценивать, но сколько знать и помнить, что я осужденный перед Богом и надеюсь в своем спасении не на свои дела, не на свои подвиги, а только на милость Божию». Когда вопрос повторился, уже немного в другой форме, «Какое место чувствам в духовной жизни?», митрополит сказал: «Когда человек начинает верить чувствам, легко такого человека сбить с толку. Он идет на поводу у чувств, а у нас природа испорченная и чувства у нас искаженные. Они не воспринимают реальность, особенно духовную, такой, какая она есть. Он как слепой, он видит какие-то очертания, а толком ничего не видит. Поэтому доверять своим чувствам не надо, особенно в молитве, может услаждение какое-то быть, так что не верить этому чувству и сказать: “Мне не надо сладости”».

Несомненно, позиция Блаженнейшего твердо стоит на аскетическом предании Церкви, она выверенная и беспроигрышная. Однако в истории христианства все же были некоторые отцы, которые говорили о необходимости явного переживания христианином действия Духа Святого. Из древних святых об этом много писали преподобные Макарий Великий и Симеон Новый Богослов, а из ближайших к нам по времени – святитель Феофан Затворник. Замечательно, что его книги предназначены для всех христиан, не только для монахов. Некоторые места из произведений святителя хотелось бы вспомнить в связи с нашей темой.

Например, епископ Феофан утверждал, что все обетования, изображенные у пророков Ветхого Завета, исполнились во Христе и должны осуществиться в жизни христиан как ясно ощущаемая ими реальность. Для святителя было и нормальным и необходимым, что все верующие, раз они считают себя христианами, «испытывают отпущение грехов, в чем свидетель им облегченная совесть; испытывают обновление, в чем свидетель им сознание новой жизни, восприемлемой в купели; испытывают наитие благодати Святого Духа, в чем свидетель им ощущаемая ими нравственная сила на преодоление всякой страсти и всякого греха; испытывают всыновление, в чем свидетель им внутреннее чувство сыновства Богу, Духом возгреваемое, вследствие коего вопиют: Авва, Отче».

Толкуя слова апостола Павла: молюсь о том, чтобы любовь ваша еще более и более возрастала в познании и всяком чувстве (Флп.1,9), святитель пишет: «Внешние чувства испытывают вещи и дают знать об их качествах. Также и духовное чувство в своем кругу испытывает духовные вещи и определяет их качества. Как там, так и здесь отличительное свойство чувства есть осязание и вкушение. Размножение испытаний внешними чувствами дает опытность внешнюю; размножение осязаний и вкушений духовных вещей дает опытность духовную».Как можно видеть, Затворник строго разграничивает внешние и духовные чувства. По сути, это главный момент в разговоре о чувствах в духовной жизни – не перепутать душевное с духовным и не впасть в самообман, который на языке аскетики называется прелестью.

Главный момент в разговоре о чувствах в духовной жизни – не перепутать душевное с духовным и не впасть в самообман, который на языке аскетики называется прелестью

Если говорить о переживании христианином церковных таинств, для Феофана не существует «треб», то есть какого-то внешнего священнодействия, так, чтобы над человеком совершили какой-то чин и он ничего не почувствовал. Нет! Верующему надлежит пережить таинство и измениться после него! Например, в отношении Причащения святитель отмечает, что после принятия Тела и Крови христианин должен пережить целый ряд духовных чувств. Это и великая ревность о Господе, и внутренний покой, и сердечная теплота, и срастворение «с существом духа нашего» тех знаний о Боге, которые мы имели раньше как внешнее рассудочное ведение. Причем святой епископ делает радикальный вывод: «Что ж, если кто не видит в себе таких свидетельств, в том нет Господа? Не буду ложно успокаивать вас; да, в том нет Господа. И еще далее проведу это слово: что как нет в том Господа, то нет и спасения тому».

И на многих других страницах своих творений святитель Феофан утверждает необходимость опытного переживания реалий духовной жизни. Что же получается? Как сопоставить советы святителя с принятой в Церкви осторожностью в плане «чувствований»? Нужно принять во внимание и то, и другое, ибо здесь одно другого не исключает. С одной стороны, нам никогда нельзя забывать, что святые отцы запрещают искать каких-то особенных переживаний и ощущений. Но, с другой стороны, согласно учению святителя Феофана, мы должны постоянно проверять себя: жив ли я духовно? Я к Чаше подхожу, потому что «надо бы причаститься», или я понимаю умом и чувствую сердцем, что без таинства я умру? Я на Исповедь иду, потому что «пора бы исповедаться», или я чувствую и понимаю, что ржавчина греха умножается и разъедает меня изнутри? Я действительно живу в Церкви или просто выполняю какие-то общецерковные нормы, внешне имитируя христианство?

Подобно тому, как свою жизнь телесную мы вполне ощущаем и через это ощущение можем доказать свое земное бытие, так и жизнь духовная должна быть действительно переживаема нами. Но в оценке своих ощущений нужно быть чрезвычайно осторожным, помня о том, что мы, новоначальные христиане, всегда рискуем спутать душевные чувства с духовными. Впрочем, второй тезис не должен исключать первого, как и первый второго. Пожалуй, такие установки можно вывести из нашего размышления о том, должны ли мы чувствовать свою духовную жизнь и какие переживания могут быть согласны с опытом Православной Церкви.

Христос проповедовал: Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой (Ин. 7,38). Евангелист Иоанн, приводя эти слова, замечает: Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него (Ин.7, 38-39). Приближаясь к концу Своей земной жизни, Иисус напоминал ученикам: Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам (Ин. 14,26). Когда через чудо Пятидесятницы Святой Дух сошел на Церковь, апостол Петр произнес свою первую проповедь: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа (Деян. 2,38). С этого момента всякий уверовавший человек, вступающий в Церковь, через таинства Крещения и Миропомазания получает дар Духа Божьего. Об этом пишет и апостол Павел: Утверждающий же нас с вами во Христе и помазавший нас есть Бог, Который и запечатлел нас и дал залог Духа в сердца наши (2 Кор.1,22).
Очевидно, дар Духа не может не проявляться в жизни христианина, мы должны ощущать этот залог. Однако в разговоре о духовных ощущениях Православие проявляет чрезвычайную сдержанность, даже суровость. И это очень понятно, так как в области тех или иных переживаний человек часто сталкивается с опасностью обмана, ошибки. Всегда существует риск принять душевное за духовное и перепутать небожественное с божественным, потомучто сам сатана принимает вид Ангела света (2 Кор.11,14).
Отцы Церкви вообще запрещали искать каких-то особых духовных переживаний и призывали к строжайшему контролю своих чувств и эмоций в духовной жизни. Так же советуют поступать и современные авторитетные духовники. Например, подобным образом на эту тему как-то высказался Блаженнейший Митрополит Киевский Онуфрий. На вопрос «Как почувствовать, что ты идешь путем спасения?» владыка ответил: «Не пытайтесь этого делать, не надо. Чувства – это вообще такие вещи, которым нельзя доверяться. Но правильнее себя даже не то, что с чувством оценивать, но сколько знать и помнить, что я осужденный перед Богом и надеюсь в своем спасении не на свои дела, не на свои подвиги, а только на милость Божию». Когда вопрос повторился, уже немного в другой форме, «Какое место чувствам в духовной жизни?», митрополит сказал: «Когда человек начинает верить чувствам, легко такого человека сбить с толку. Он идет на поводу у чувств, а у нас природа испорченная и чувства у нас искаженные. Они не воспринимают реальность, особенно духовную, такой, какая она есть. Он как слепой, он видит какие-то очертания, а толком ничего не видит. Поэтому доверять своим чувствам не надо, особенно в молитве, может услаждение какое-то быть, так что не верить этому чувству и сказать: “Мне не надо сладости”».
Несомненно, позиция Блаженнейшего твердо стоит на аскетическом предании Церкви, она выверенная и беспроигрышная. Однако в истории христианства все же были некоторые отцы, которые говорили о необходимости явного переживания христианином действия Духа Святого. Из древних святых об этом много писали преподобные Макарий Великий и Симеон Новый Богослов, а из ближайших к нам по времени – святитель Феофан Затворник. Замечательно, что его книги предназначены для всех христиан, не только для монахов. Некоторые места из произведений святителя хотелось бы вспомнить в связи с нашей темой.
Например, епископ Феофан утверждал, что все обетования, изображенные у пророков Ветхого Завета, исполнились во Христе и должны осуществиться в жизни христиан как ясно ощущаемая ими реальность. Для святителя было и нормальным и необходимым, что все верующие, раз они считают себя христианами, «испытывают отпущение грехов, в чем свидетель им облегченная совесть; испытывают обновление, в чем свидетель им сознание новой жизни, восприемлемой в купели; испытывают наитие благодати Святого Духа, в чем свидетель им ощущаемая ими нравственная сила на преодоление всякой страсти и всякого греха; испытывают всыновление, в чем свидетель им внутреннее чувство сыновства Богу, Духом возгреваемое, вследствие коего вопиют: Авва, Отче». Толкуя слова апостола Павла: молюсь о том, чтобы любовь ваша еще более и более возрастала в познании и всяком чувстве (Флп. 1,9), святитель пишет: «Внешние чувства испытывают вещи и дают знать об их качествах. Также и духовное чувство в своем кругу испытывает духовные вещи и определяет их качества. Как там, так и здесь отличительное свойство чувства есть осязание и вкушение. Размножение испытаний внешними чувствами дает опытность внешнюю; размножение осязаний и вкушений духовных вещей дает опытность духовную». Как можно видеть, Затворник строго разграничивает внешние и духовные чувства. По сути, это главный момент в разговоре о чувствах в духовной жизни – не перепутать душевное с духовным и не впасть в самообман, который на языке аскетики называется прелестью.
Главный момент в разговоре о чувствах в духовной жизни – не перепутать душевное с духовным и не впасть в самообман, который на языке аскетики называется прелестью
Если говорить о переживании христианином церковных таинств, для Феофана не существует «треб», то есть какого-то внешнего священнодействия, так, чтобы над человеком совершили какой-то чин и он ничего не почувствовал. Нет! Верующему надлежит пережить таинство и измениться после него! Например, в отношении Причащения святитель отмечает, что после принятия Тела и Крови христианин должен пережить целый ряд духовных чувств. Это и великая ревность о Господе, и внутренний покой, и сердечная теплота, и срастворение «с существом духа нашего» тех знаний о Боге, которые мы имели раньше как внешнее рассудочное ведение. Причем святой епископ делает радикальный вывод: «Что ж, если кто не видит в себе таких свидетельств, в том нет Господа? Не буду ложно успокаивать вас; да, в том нет Господа. И еще далее проведу это слово: что как нет в том Господа, то нет и спасения тому».
И на многих других страницах своих творений святитель Феофан утверждает необходимость опытного переживания реалий духовной жизни. Что же получается? Как сопоставить советы святителя с принятой в Церкви осторожностью в плане «чувствований»? Нужно принять во внимание и то, и другое, ибо здесь одно другого не исключает. С одной стороны, нам никогда нельзя забывать, что святые отцы запрещают искать каких-то особенных переживаний и ощущений. Но, с другой стороны, согласно учению святителя Феофана, мы должны постоянно проверять себя: жив ли я духовно? Я к Чаше подхожу, потому что «надо бы причаститься», или я понимаю умом и чувствую сердцем, что без таинства я умру? Я на Исповедь иду, потому что «пора бы исповедаться», или я чувствую и понимаю, что ржавчина греха умножается и разъедает меня изнутри? Я действительно живу в Церкви или просто выполняю какие-то общецерковные нормы, внешне имитируя христианство?
Подобно тому, как свою жизнь телесную мы вполне ощущаем и через это ощущение можем доказать свое земное бытие, так и жизнь духовная должна быть действительно переживаема нами. Но в оценке своих ощущений нужно быть чрезвычайно осторожным, помня о том, что мы, новоначальные христиане, всегда рискуем спутать душевные чувства с духовными. Впрочем, второй тезис не должен исключать первого, как и первый второго. Пожалуй, такие установки можно вывести из нашего размышления о том, должны ли мы чувствовать свою духовную жизнь и какие переживания могут быть согласны с опытом Православной Церкви.

Так какие же результаты должен увидеть в себе человек, стремящийся жить христианской жизнью? Как понять ему: растет он духовно, или все позитивные перемены в нем – самообман и тщеславие? И что делать тому, кто носит в себе постоянный набор одних и тех же грехов и никак не может сдвинуться с мертвой точки? В неделю прп. Иоанна Лествичника о лекарствах от греха, духовной предприимчивости и милосердии Божьем – протоиерей Георгий Гуляев, клирик Свято-Духовского кафедрального собора города Херсона.

– Когда мы рассуждаем о духовной жизни, важно понимать всю ограниченность и условность нашего человеческого языка. Потому что понятия, которые принадлежат к миру духовному, человек пытается выразить в символах и образах, относящихся к миру материальному. Несомненно, у обоих миров один и тот же Творец, но наши аналогии и сравнения все равно будут не до конца верными, постоянно необходимо делать оговорку: «это похоже на что-то», «как бы напоминает» и т.д..

Если этого не понимать, то попытки буквально применить пространственные категории «вверх», «вниз», «в глубину», «в ширину» по отношению к духовному миру, могут приводить к печальным последствиям. Некоторые, например, пытаются найти географические координаты входа в рай или ад на земле, или определить место, куда вознесся Христос… К духовному миру приставляют материальный теодолит и штангенциркуль… То же самое и с духовной жизнью: вверх по эскалатору или вниз, вглубь души или вширь – важно понимать, что мы говорим так с некой долей условности.

Но вот понятие духовного роста, казалось бы, тоже количественная характеристика – где есть начальное и конечное состояние, время, в течение которого происходит событие – предполагает определенную динамику и вполне измеряемые параметры.

Соизмеряем цели и ожидания

В Евангелии находим примеры подобных изменений. В притчах Господь наш Иисус Христос говорит о закваске, в которую женщина положила три меры муки – вскисло всё тесто, о «горчичном» зерне, вырастающем в большое ветвистое дерево, о зернах Слова Божьего, которые сеет Сеятель, и о том, какие изменения (количественные) с ними происходят. И притча о закопанных и приумноженных талантах – тоже об этом.

И для того, чтобы человеку понять, растет он духовно или нет, необходимо вначале определиться с целью и ожиданиями – к чему мы, собственно, стремимся. Понятно, что в самых высоких духовных категориях мы говорим о Царствии Небесном – там сразу всё станет понятно. Либо ты в Царстве, либо вне его… Но вот о цели христианской жизни – стяжании Святого Духа, этом земном деле, можно и нужно говорить уже сейчас. На земле Дух присутствует в конкретных людях – в Божьих святых. Поэтому, когда речь идет о духовных высотах, человек обращается к опыту святых отцов, который хранит Предание, он описан в книгах.

В общем можно утверждать, что носители Духа – это и священники или более опытные христиане, для детей таковыми могут быть их родители или крестные.Человек, имеющий опыт духовной жизни и знакомый со Священным Писанием, способен подсказать (на исповеди, в духовной беседе или проповеди), что хорошо, что плохо, праведно или не праведно, так или иначе стоит себя вести.

– Как и с чем сравнивать? То есть это вопрос коммуникаций – когда человек сравнивает себя с другими, читая книги или общаясь непосредственно? Но есть же и внутренне состояние – как человек себя сам оценивает, что он в себе видит, чему огорчается и радуется.

– Сам я, в любом случае, буду себя сравнивать с теми образцами, которые находятся вне меня. Потому что сам для себя я не могу быть мерой каких-то своих достижений. Вот простой бытовой пример, когда меня спрашивают: «Батюшка, вы поститесь?». А это смотря с кем сравнивать. Если сравнивать с большинством населения, которое вообще не обращает внимания на то, что пришел пост, то, конечно, я пощусь – в чем-то себя ограничиваю, придерживаюсь определенных правил и т.д. А если сравнивать с преподобным Серафимом Саровским, например, то я – обжора, который просто перешел на вегетарианскую диету, и подвиги мои совсем не подвиги, и все это достаточно скромно выглядит в свете аскетики.

Хорошо, когда человек трезво оценивает свое духовное состояние и слушает свою совесть. Он сравнивает свои дела и мысли с эталоном Священного Писания – поступает он по-Евангельски или нет? Потому что если я буду действовать по плоти, по страстным желаниям своей души, мне себя скоро станет жалко – я буду стремиться к более комфортным условиям. Но по-евангельски я должен подвигать себя идти узким путём в направлении, которым прошли святые отцы. И в этом смысле Православие имеет огромный опыт.

Если бы в духовной жизни все сводилось к количественным показателям, было бы всё просто и понятно. Как жили святые? Постились, молились, поклоны делали? Тогда чем больше молитв и поклонов, тем лучше для души! Чем меньше еды в посту, тем выше в духовных делах! Но в реальности всё не так. Пословица «заставь дурака Богу молиться – он и лоб расшибет» – христианская по смыслу, отражающая духовное состояние человека.

– Не всегда много или быстро – это хорошо. Не всегда усердие и сосредоточенность на одном аспекте духовного делания приводит к положительному результату.

Человек ограничивает себя в еде, но при этом проявляет раздражительность, нетерпение и другие страсти. Много читает молитв и духовной литературы, но при этом не исполняет домашних дел и не заботится о близких. Красиво бьёт поклоны и при этом осуждает всех подряд. Знакомо? Вот фарисеи – вроде бы исполняли закон и делали хорошие дела, но почему-то Христос не сильно поддерживал их в подобного рода подвигах. И указывал на необходимость других отношений и с Богом, и с человеком.

Проверка любовью

– Чтобы оценивать духовные изменения в человеке, применимы две условные шкалы – внешняя и внутренняя? Внешняя позволяет ориентироваться на критерии, определенные Евангелием, внутренняя же дает возможность сравнивать себя в прошлом и настоящем. Что же должен увидеть в себе человек – какие изменения?

– Если цель христианской жизни – стяжание Духа Святого, то должны быть и плоды этого стяжания. И об этом говорит нам апостол Павел в Послании к Галатам. «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание. На таковых нет закона» (Гал. 5:22-23).Собственно, апостол перечисляет те христианские добродетели, которые человек может в себе обнаружить или, наоборот, увидеть их отсутствие.

– И если как человек ты не становишься добрее и милосерднее, то ты движешься не в том направлении.

– Ведь в борении со всеми нашими грехами задача не просто выйти на некий нейтральный уровень, где ни уныния, ни гнева, ни похоти, ни сребролюбия. Это ведь какая-то нирвана получается, «великое Ничто». Христианин это не нейтральный и бесстрастный безгрешник. Христианин наполнен плодами Духа – горячо любит, искренне радуется, несёт мир, проявляет терпение, жертвует своё время и силы, доверяет Богу и людям, кротко переносит испытания, воздержан в своих желаниях. Христианин – это человек, который стремиться к тому, чтобы быть достойным своего Христо-именования.

– Или как говорит Петр Мамонов «Нет любви, значит нет и христианства. Хоть ты весь обставься свечками».

– Согласен. Только это не отменяет ни свечки, ни воду святую – как присутствие особых средств для того, чтобы в человеке пробудить стремление к духовной жизни. Кто-то, может быть, так и остается годами на этом уровне – “главное, свечки поставить, а больше мне и не надо”. И вот именно в этом случае стоит снова взять в руки Евангелие и попытаться понять насколько ты ему соответствуешь.

– И очень часто человек приходит на исповедь и постоянно называет свои одни и те же грехи – ему кажется, что он сросся с этими грехами, и ничего в нем больше нет. Нужно изменить образ жизни, чтобы каждый раз не возвращаться в ту же самую лужу и сражаться с теми же болезнями. Об этом мы, священники, говорим, когда рассуждаем о человеческих слабостях.

– Батюшка в общении суров, потому что ведь никто кроме священника человеку не скажет о том, что у него есть грех и духовная немощь. Чаще всего массовая культура потакает страстям, а любое недовольство своей духовной жизнью называется комплексами. Священник же исходит из того, что хочет помочь человеку выйти из грязи греха.

А мы, священники, к тому же редко хвалим наших прихожан в обычном общении, хотя они молодцы, у них есть очень много хороших качеств. Но мы думаем, может, их другие похвалят, чтобы не перехвалить и не вызвать в них тщеславие.

Надо подниматься и делать что-то

– А как же быть, когда есть состояние некой законсервированности в грехах, неспособность избавиться от них, но человек чувствует, что стал во многом другим? Можно ли доверять подобным чувствам?

– Каждую секунду мы другие – происходит обновление на материальном уровне: мы растем, стареем, воспринимаем новую информацию. И в духовном плане мы говорим о неком опыте, который человек собирает в себе. Другое дело, что те же основные страсти, которые были описаны святым Игнатием Брянчаниновым – они объективно существуют, и с ними нужно бороться, как в юности, так и в зрелом возрасте.

У молодёжи свои проблемы, у стариков – свои. Есть такое выражение, что добродетель в старости – не всегда добродетель. Чаще это просто невозможность творить грех. К сожалению, остаются такие грехи, которые требуют лечения и в старости. Очень важно замечать их у себя в душе, чтобы потом не оказалось, что и жизнь провел, и ничего толком не стяжал.

Однако все наши рассуждения о «вверх-вниз», «больше-меньше» чаще всего выходят на такой грех как тщеславие. «Пощусь - тщеславлюсь, и не пощусь - тоже тщеславлюсь», -говорит преподобный Иоанн Лествичник.

Вот и мои рассуждения по этому вопросу могут быть не совсем правильные, потому что я реально понимаю свой духовный уровень и свое духовное состояние. Мне тоже необходимо над очень многим потрудиться. И чтобы не впасть в высокоумие и какое-то учительство, я просто «паки и паки» повторю, что нужно искать опыт в Евангелии и у святых отцов.

– Господь ведет человека по жизни, не оставляет его, посылает ему откровения и знамения. И человек все равно понимает, что как-то не туда движется, хорошо или плохо поступает.

– Единственно, что настоящее успокоение у нас будет только тогда, когда мы приблизимся ко Христу. Пока же живой, если я стану говорить «я достиг чего-то», это будет означать что подобная самоуверенность может быть опасна для меня. Вот здесь уместно будет вспомнить про эскалатор. И пока ты движешься – ты живешь духовной жизнью. Да, и падения бывают, но надо подниматься и делать что-то.

– Ну, чтобы бежать вверх по эскалатору, идущему вниз, нужна большая скорость и большие усилия…

Господь каждому свою скорость задает. И возможно еще и нейтрализует действие тех, кто подобный «эскалатор» запускает. И зависит это и от тяжести наших грехов, и от страстей, и от общей склонности нашей к этому деланию. Когда плоть, что называется, тянет вниз. Господь помогает нам в этом, и в какой-то момент понимаешь, что вообще надо по-другому действовать. Не просто перебирать ногами эти ступеньки… Но такое понимание приходит со временем.

Человек должен искать способы

– И все-таки, если человек постоянно кается в одних и тех же грехах, что он должен думать о себе?

– Если человек видит, что он не меняется, главное – не впадать в уныние. Ведь мы спасаемся не каждый по отдельности, а спасаемся в Церкви. И важен опыт тех христиан, которые уже прошли что-то. Нужно искать, и найдёте. Это как с алкоголиками – первому очень трудно признаться, что он болен. А кому-то трудно принять первую заповедь Христову «Блаженные нищие духом».

Нужно довериться Богу, доверить свою жизнь Ему. В каждом конкретном случае эти вопросы требуют внимания и усилий. Нельзя просто сидеть сложа руки.

Мне очень нравится Евангельская притча о домоправителе, который, когда понял, что его выгонят, начал хитрить и списывать долги всем должникам хозяина. А хозяин похвалил его за это. На первый взгляд очень странная кажется притча. «И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде.» Евангелие от Луки, гл.16,8 ст.

– К сожалению, дело нашего спасения кажется некоторым малоинтересным, и человек не употребляем тех усилий для спасения, которые употреблялись в свое время для разрушения души.

– Вот почему закапывался в землю преподобный Киево-Печерский Иоанн Многострадальный? У него была страсть и он именно так с ней боролся – такой способ избрал и так спасся…

А у нас, к сожалению, нет такого желания спастись, нет такой остроты чувства, такого понимания, что без Бога мы никуда. Временами мы верующие, временами нет, то подвиги делаем, то безобразничаем. Ведь те же посты, ограничения и церковные правила имеют вполне конкретную цель – это средства для лечения определенной духовной болезни. А не просто общее место – в целом: «надо исполнять и всё».

Если душа больна – ищи лекарство, ищи так, как искал бы лекарство для страдающего тела. Не помогает одно, значит, нужно стараться найти другое. Правда, назначения должен делать опытный врач, а не соседка. И нет такого греха, который нельзя было бы исцелить.

И тут приходит милосердие Божие

Могут ли у человека быть критерии, чтобы оценить, лучше он стал или нет?

Наверное, такое осознание естественным образом приходит. И апостол пишет о том, что христиане должны иметь добрую славу даже от внешних.

Но есть такое мнение, и я с ним соглашусь, что вся цель наших духовных подвигов – прийти к пониманию, что мы вообще ничего не можем сами. Чтобы вверить себя в руки Христовы и сказать: «Господи, я весь твой и делай со мной все, что хочешь». Как тонущий в бушующем море апостол Петр, протянуть руки к Спасителю и воскликнуть: «Господи, спаси меня!» И тогда приходит милосердие Божие. И Господь показывает: Я люблю тебя таким, какой ты есть. И прощает не потому, что человек сделал что-то великое. Как блудницу и разбойника простил – совсем ничего они не сделали, не успели просто, никаких добродетелей у них не было. Это Его прерогатива – прощать, ничего не требуя взамен…

Подготовила Марина Богданова

Прежде чем говорить о духовной жизни, я хотел бы прояснить понятие “духовность”. Сегодня мы много слышим о духовности. О ней говорят люди самых разных профессий и мировоззрений, разного жизненного опыта, вкладывая в это понятие самое разное содержание. В православном, христианском понимании духовность прежде всего связана с понятием о Святом Духе. Духовность — это способность жить так, чтобы вся жизнь была пронизана присутствием Святого Духа, чтобы Святой Дух действовал в человеке. Таким образом, духовность — это прежде всего религиозное понятие. Вне религии этот термин лишен смысла.

Те, кто постарше, хорошо помнят, как в советское время в школах и вузах нас учили, что человек — это обезьяна, достигшая известной стадии интеллектуального развития, что человек — прежде всего существо материальное, живущее в материальном мире. Все, что при таком подходе вкладывалось в понятие духовности, было лишено религиозной сердцевины. Под духовностью понималась интеллектуальная деятельность, приобщенность человека к культуре, но не более.

Понятие культуры тоже требует объяснения. Слово “культура” произошло от латинского “культ” — “богослужение”. По своим корням вся человеческая культура имеет религиозное происхождение. В древнем мире не было иной культуры, кроме той, что была непосредственно связана с религией. Из чего родилась музыка? Из богослужебного пения, из желания людей воспевать Бога. С чего началось изобразительное искусство? С того, что люди пытались изобразить в линиях и красках свой религиозный опыт. Можно проследить истоки любого культурного явления, любого вида искусства. И окажется, что все они — в религиозных верованиях, в религиозном культе.

С момента, когда культура отделилась от религии, приобрела самостоятельное бытие, а произошло это не так уж давно — на Западе в эпоху Возрождения, а у нас, в России еще позже, — и появилась так называемая светская культура. Всякая светская культура, как мне кажется, в той или иной степени либо противопоставляет себя чему-то божественному и религиозному, либо подменяет собой нечто божественное и религиозное, либо постепенно, мучительно ищет те корни, от которых она когда-то оторвалась. Иными словами, культура не может быть нейтральной по отношению к религии. Она может быть религиозной, причем здесь я имею в виду не только чисто религиозную, но и светскую культуру, которая пытается нащупать свой путь к Богу. Она может быть и антирелигиозной, в том смысле, что воинственно противопоставит себя религии, как это было с советской культурой. Но культура может быть антирелигиозной и в том смысле, в каком приставка “анти” употребляется в греческом языке, “вместо”. Тогда эта культура, или, скорее, антикультура — попытка подменить собою религиозное содержание жизни.

И еще одно предварительное замечание — о смысле понятия “христианство”. Казалось бы, здесь нет вопроса, мы все знаем, чту такое христианство. И вместе с тем, если нас спросят, в чем сущность христианства, чем христианство отличается от других религий, зачем нужно христианство, то я думаю, не все сумеют правильно ответить. И это потому, что в понятие “христианство” тоже часто вкладывается совершенно разное содержание.

Христианство — одна из мировых религий, но этим далеко не исчерпывается его суть. Если мы посмотрим на отдельные составляющие христианства, то увидим, что многие из них имеются и в других религиях. Например, вера в единого Бога разделяется христианами, иудеями, мусульманами — представителями монотеистических религий. Христианская нравственность тоже не является чем-то уникальным: в чем-то она близка иудейской, ветхозаветной нравственности; много общего у нее с исламским нравственным учением. На уровне аскетической и молитвенной практики у христианства тоже немало общего с другими религиями. Посмотрите, как молятся христиане в храме и мусульмане в мечети. Они произносят похожие слова в молитвах, используют похожие жесты. Одним словом, ни на одном из перечисленных уровней мы не найдем кардинальных отличий христианства от других религий.

Уникальность же христианства заключается в том, что это религия Бога Воплотившегося — Бога, ставшего Человеком. Именно живая Личность Христа стоит в центре христианкой религии. Я подчеркиваю: не нравственное учение Христа, не те или иные аспекты духовной жизни, молитвенной, или аскетической практики, а именно живая Личность Христа есть центр и сущность христианства. Вся жизнь Церкви, вся духовная жизнь христианина, все, что мы называем духовностью в христианском понимании, — все это ориентировано на Христа и обусловлено стремлением к личному общению с Ним.

Уникальность христианства еще и в том, что то непреодолимое расстояние, которое существует между Богом и человеком и которое человек не может преодолеть собственными силами, уже преодолено Самим Богом — Богом, Который для того, чтобы мы могли узнать о Нем, полюбить Его, поверить в Него, для того, чтобы искупить нас от греха и зла, смерти и ада, стал Человеком, то есть одним из нас. Как говорили Отцы Церкви, Бог, оставшись единосущным Отцу по Божеству, стал единосущным нам по человечеству. Оставаясь всецело Богом, не утратив ничего из Своих божественных свойств, Он стал Человеком, добровольно принял на себя человеческую природу. Он остался тем, чем был, и воспринял на Себя то, чем не был. В результате человеческая природа настолько тесно и неразрывно слилась в лице Христа с Божеством, что всякое проявление этой человеческой природы было пронизано божественным присутствием. Иными словами, в лице Христа мы встречаем Человека, у Которого всякое Его человеческое проявление неразрывно связано с Божеством: Бог присутствует во всем, что делает, что думает и что говорит Христос-Человек.

Для христиан Христос — живой идеал, тот пример, которому мы должны во всем подражать. Не случайно в Православной Церкви почитают святых. Их почитают не потому, что они какие-то особые существа, созданные из другой материи. Это такие же люди, как мы с вами. Но это люди, которые прошли гораздо дальше, чем мы, по пути уподобления Христу. Они приобрели Бога внутрь себя, настолько естественно и неразлучно соединились и слились с Ним, что Бог чувствует Себя в каждом из святых как в собственном доме, и святые становятся как бы инструментами в Его руках, потому что Бог через них действует на других людей.

Каждый, кто становится христианином, вступает на путь, ведущий ко Христу. И у каждого своя дорога, своя тропа. Каждый человек подходит к цели со своей стороны. И чем ближе человек ко Христу, тем полнее он воспринимает Бога и тем более способен вместить в себя Бога. А приняв Бога внутрь себя, он может передавать знание о Боге и опыт присутствия Бога другим людям.

Вера в Христа Воскресшего

Теперь я хотел бы обозначить тему нашей сегодняшней беседы. Речь пойдет о христианской духовной жизни, о том пути, по которому христианин идет к своей цели. А цель эта — возможно более полное уподобление Богу и соединение с Ним.

Путь христианина обусловлен несколькими ключевыми моментами, без которых христианская духовность невозможна и немыслима. Прежде всего христианин — это член Церкви. Вне Церкви никакой христианской духовности быть не может, потому что Христос оставил после Себя не литературные произведения, которые мы могли бы изучать, не иные памятники Своего присутствия на земле, а именно Церковь — Церковь как реальность, в которой живут люди из поколения в поколение. В этом еще одно существенное отличие Христа от основателей других религий и нравственных учений.

Как правило, основоположники той или иной религии, того или иного философского или нравственного учения, были прежде всего учителями, которые заботились о том, чтобы оставить после себя письменное наследие. Сочинения каждого такого учителя становились фундаментом, на котором строилась жизнь основанной им школы. Христос же не написал ничего, ни одной строчки. Все, что мы знаем из письменных источников о Христе, — это свидетельства тех, кто видел Христа, или тех, кто слышал рассказы очевидцев. Среди тех, кто знал Иисуса Христа при Его земной жизни — прежде всего апостолы. Четверо из них — Матфей, Марк, Лука и Иоанн — стали авторами Евангелий, а Иаков, Петр и Иоанн — авторами посланий. Но был среди авторов Нового Завета человек, который, по-видимому, при жизни Христа не встречал — это апостол Павел. Именно с него начинается религиозный опыт тех людей, к которым принадлежат и сегодняшние христиане, не встречавшие Христа в своей физической жизни, но встретившие Его на своем духовном пути.

Вероятно, большинству из вас известна история обращения апостола Павла — человека, который из гонителя христианства превратился в его горячего апологета. Он был верующим иудеем и считал, что христианство противоречит основным нормам иудейской религии, что эта опасная секта. Вооружившись письмами против христиан Дамаска, Савл (так звали Павла до обращения) шел в Сирию, чтобы бороться против христианства. Но когда он был на пути в Дамаск, ему неожиданно явился Христос в ослепительном свете. Савл “упал на землю и услышал голос, говорящий ему: Савл, Савл! что ты гонишь Меня? Он сказал: кто Ты, Господи? Господь же сказал: Я Иисус...” (Деян. 9:4). С этой встречи — не на уровне физического бытия, но на уровне духовного прозрения, обращения — началась жизнь апостола Павла, который, не встретив Христа при жизни, стал одним из самых ревностных Его последователей.

Все будущие поколения христиан — это люди, которые Христа лично не знали, не имели возможности прочитать Его сочинения, потому что таковых не было. Их знание о Христе исчерпывалось тем, что они могли прочитать в Евангелиях как свидетельствах людей, которые Христа видели и слышали. Но каждый из них встречал Христа на собственном духовном пути: не просто узнавал о Его учении или был убежден словами, которые прочитал, но именно обретал внутри себя Живого Христа.

Эти встречи происходили и происходят по-разному. Нет двух людей, которые пришли бы к Богу одинаковым путем. Одни приходят ко Христу через внезапное обращение, как у апостола Павла, другие — через чтение книг. Но настоящий христианин — это тот, кто не просто что-то слышал, узнал о Христе, начитался книг о христианстве. Это человек, который знает через свой внутренний опыт, что Воскресение Христа — реальность, что Живой Христос присутствует в Церкви. И Церковь тем и отличается от всех известных философских школ, религиозных общин и сообществ, что дает людям возможность соприкоснуться с Живым Христом в реальном внутреннем духовном опыте.

Христианин — член Церкви

Церковь располагает многими средствами, которыми человек может воспользоваться, чтобы выйти на путь, ведущий к личной встрече с Христом. Но прежде всего Церковь — это община. Когда человек приходит в Церковь, он перестает быть индивидуумом, стремящимся найти свой собственный, исключительный путь к Богу, к духовному совершенству. Попадая в Церковь, человек вливается в некий поток и начинает двигаться в его русле. Верующий человек оказывается идущим рука об руку с другими людьми. Став членом Церкви, человек становится членом общины и вместе с другими христианами начинает духовно возрастать.

Когда я говорю “человек стал членом Церкви”, то не имею в виду людей, которые время от времени заходят в храм, чтобы постоять на службе, поставить свечку и уйти, ничего не поняв, оставаясь такими же чужими в храме, какими они были до этого. Нет. Стать членом Церкви значит приходить в Церковь как в свой собственный дом, участвовать в ее жизни, регулярно посещать богослужения, исповедоваться и причащаться. Становясь членом Церкви, человек преодолевает культурные и психологические барьеры, отделяющие его от церковной жизни, и пытается войти в эту жизнь полноценно и интегрально.

Если в Церковь приходит человек, который мало знает о ее жизни, первой его реакцией нередко бывает шок — он попадает в совершенно непонятную и незнакомую атмосферу, слышит песнопения и возгласы на малопонятном языке, видит странные облачения, кадильный дым, странные церемонии. И человек неискушенный может подумать, что здесь происходит какое-то магическое действо, а вся обстановка создана для воздействия на психику. Именно так воспринимали Церковь многие атеисты, которые приходили в храмы с заведомым желанием все опровергнуть и ниспровергнуть. Но и пение, и чтение молитв, и одежды священнослужителей — это лишь внешняя сторона, которая никогда не станет понятной, если человек не ощутит ту внутреннюю сердцевину Церкви, которой является Сам Христос.

Церковные таинства — исповедь и Причастие

Основой церковной жизни являются таинства. Из них три основополагающие: Крещение — таинство вступления в Церковь, исповедь — таинство нашего ежедневного, регулярного очищения, и Причастие — таинство нашего соединения со Христом.

Для чего нужна исповедь и почему духовная жизнь и подлинная духовность невозможна без этого таинства?

Христианство утверждает, что то состояние, в котором мы сейчас живем, — это состояние человека после грехопадения: каждый из нас живет между Богом и диаволом, между добром и злом, каждый из нас ежедневно в своей жизни делает выбор между путем, ведущим ко спасению, к Богу, и путем, ведущим к духовной смерти и аду. В нашем нынешнем состоянии неизбежной раздвоенности, выбора между добром и злом мы духовно слепы, наше внутреннее зрение притуплено, мы часто не имеем правильных ориентиров, а потому не можем найти правильный путь. Мы не можем нащупать путь к свету именно потому, что находимся во тьме, не можем обрести путь к духовному исцелению именно потому, что не знаем, каков наш диагноз, каковы наши духовные болезни и как их лечить. Для всего этого и нужна исповедь.

Исповедь — это тот момент, когда мы ставим себя перед лицом Бога и производим честный, беспристрастный и беспощадный самоанализ; спрашиваем себя, чту отделяет нас от Бога и от людей, чту препятствует достижению духовных высот.

Из своей священнической практики могу сказать, что люди, которые исповедуются впервые или бывают на исповеди редко, как правило, не чувствуют своей греховности. Такой человек может прийти на исповедь раз в пять лет и сказать: “У меня больших грехов нет, я — как все, ничего не украл, никого не убил”, то есть приходит с чувством удовлетворенности самим собою. И парадоксальным образом, людям, которые исповедуются, скажем, раз в месяц или каждую неделю, на исповеди всегда есть что сказать, они видят свои грехи.

Почему это происходит? Потому что, чем ближе человек к свету, тем яснее ему все те недостатки, которые не видны во тьме. Если в комнате закрыть двери, зашторить окна и погасить свет, то невозможно будет увидеть, убрана она или в беспорядке, есть ли в ней грязь и пыль или нет. Если же распахнуть окно, в свете солнечных лучей сразу будут видны все места, где скопились грязь и мусор. Так же и с человеческой душой. Пока мы во тьме, пока далеки от Бога, пока варимся в собственном соку, мы не видим своих недостатков. Мы всегда уверены в своей правоте и только удивляемся, почему при всех наших прекрасных качествах так многое у нас не получается, так многое нас не удовлетворяет. И мы, как правило, виним окружающих, которые нас недооценивают, не замечают наши достоинства. От такого искаженного видения происходит много бед. И именно от этого помогает избавиться и исцелиться честная, полноценная и регулярная исповедь, которая приносится Богу, но сви-детелем которой является священник. Итак, исповедь — одна из важнейших составляющих христианской духовной жизни.

Другая составляющая — таинство Причащения. По учению Церкви, в момент принятия Святых Христовых Таин мы духовно и телесно соединяемся с Живым Христом. В свое время известный философ-материалист говорил, что “человек есть то, что он ест”. В каком-то смысле это действительно так: человек формируется тем, чем он питается. В христианстве верующие питаются Богом, причем не в переносном, духовном смысле, но в самом прямом: в таинстве Причащения под видом хлеба и вина они вкушают Тело и Кровь Христовы. При этом объяснить, что происходит в момент Причастия, невозможно: это можно пережить только на собственном опыте. С той же очевидностью, с которой апостол Павел ощутил присутствие Христа на пути в Дамаск, человек может почувствовать, что, когда он принимает Хлеб и Вино Евхаристии, он принимает в себя Самого Бога. Иначе говоря, расстояние, существующее между человеком и Богом, будучи однажды преодолено Богом, Который стал Человеком, основал Церковь и дал Свое Тело и Свою Кровь в пищу людям, — аннулируется в тот момент, когда мы духовно и телесно соединяемся с Богом в таинстве Причащения. В этот момент человек и Бог становятся “едино”, потому что жизнь человека, принявшего в себя Тело и Кровь Христа, становится неразрывно связанной с Богом, пронизанной Его присутствием настолько, насколько таковой являлась жизнь Христа, насколько таковой являлась жизнь Божией Матери и многих святых, соединившихся с Богом и ставших с Ним “едино”. Таким образом, Причастие — ключевой момент духовной жизни христианина.

О духовном наставничестве

На пути к Богу человек нуждается в духовном наставнике. Духовным наставником, или духовным отцом, духовником, может стать священнослужитель, которому вы доверяете. Он не может быть кем-то навязан. К выбору духовного руководителя нужно подойти очень ответственно. Прежде чем просить того или иного священника стать вашим духовным отцом, вы должны постараться понять строй его мыслей, его взгляды — не противоречат ли они вашим убеждениям. И если вы почувствовали, что это именно тот человек, которому вы можете доверить все самое сокровенное и взамен получить мудрый и честный совет, такой священник может стать вашим духовным наставником. При этом нужно помнить, что духовник не должен за вас решать ваши проблемы. Глубоко заблуждаются люди, которые воспринимают духовного отца как некоего оракула, способного решить все те проблемы, которые человек не может решить сам. Духовный отец может лишь помочь духовному сыну или духовной дочери прийти к правильным решениям, но не должен навязывать свои решения. Если же духовник действует иначе, если настаивает, чтобы любое его слово принималось к безоговорочному исполнению, такой духовник стоит на ложном пути. Очень важно найти такого наставника, который был бы духовно опытным и вместе с тем давал бы своим духовным чадам свободу, позволял бы им самим развиваться в этой свободе, подавая в нужный момент советы, но оставляя людям право принять их или не принять.

Проблема здесь заключается еще и в том, что священников мало, гораздо меньше, чем людей, которые хотели бы пользоваться их непосредственным, личным духовным руководством. Священник ограничен в своих возможностях, прежде всего во времени, и это тоже осложняет выбор священника, который стал бы подлинным духовным наставником.

О духовной литературе

В православной традиции существуют и другие способы получения духовного руководства. Это чтение духовной литературы, которой очень богата Православная Церковь. Евангелия, Деяния и апостольские послания, включенные в Новый Завет, составляют священное для христиан Писание. Верующие читают его ежедневно, многократно, а некоторые даже заучивают Евангелие наизусть. Кроме того, существует обширная литература, которая создавалась в течение всех двадцати веков существования христианства. И если человек хочет непрестанно духовно возрастать, он должен пользоваться и этими путеводителями.

Очень важно научиться правильно ориентироваться в море духовной литературы, которой сегодня заполнены книжные лавки. Далеко не все, что выдается за православную литературу, в действительности является таковой. В советское время мы страдали от того, что религиозные книги были недоступны, их можно было найти лишь на “черном рынке”, в “самиздате”. Сейчас ситуация изменилась. Церковные, монастырские и даже светские книжные магазины и лавки предлагают богатый выбор духовной литературы. Кроме книг и брошюр, есть видеоматериалы и аудиокассеты. Нередко эту продукцию сопровождают внушительные надписи, например “Книга издана по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II”; на многих книгах, брошюрах и кассетах изображены иконы, православные символы. Все эти внешние признаки принадлежности к православной традиции заставляют неразборчивых покупателей воспринимать всякую такую книгу как слово Церкви. Между тем, не всякая книга, на которой написано “По благословению Святейшего Патриарха”, действительно получила такое благословение. И не всякая брошюра, написанная православным автором, пусть даже священнослужителем, является подлинно православной.

Кстати, о “благословениях”. Иной раз попадаются книги, выпущенные по благословению иерарха, который в действительности уже несколько лет как умер. А недавно я видел книгу, изданную “по благословению святой горы Синай”. Может ли “гора” благословлять издание книги? И не является ли попранием памяти того или иного иерарха издание книг и газет якобы по его благословению через несколько лет после его смерти?

Одна из бед современной России — стремление нечестных людей нажиться на суррогатах, подделках. Происходит это повсеместно. Можно купить “фирменную” одежду знаменитого западного производителя: на деле же это изготовлено на отечественной фабрике, наспех скроено и продается по такой цене, что легко догадаться, что это подделка. То же происходит и на рынке духовной литературы. Есть книги, которые, прикрываясь громкими, вызывающими доверие “православными” названиями, на самом деле представляют собой подделку. Поэтому, приобретая книги, нужно быть осторожными и, если есть возможность, проконсультироваться предварительно с компетентными людьми.

Если же отмести весь этот мусор, то окажется, что существует огромное количество подлинно православной литературы, которая может стать для каждого христианина духовным руководством. Это прежде всего творения Святых Отцов и Учителей Церкви начиная со II века, таких как Игнатий Богоносец, Ириней Лионский, Афанасий Великий, Василий Великий, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, Блаженный Августин, Максим Исповедник, Иоанн Дамаскин, Симеон Новый Богослов, Григорий Палама (чтобы ограничиться только этими именами). Из русских дореволюционных авторов полезно читать Феофана Затворника и Игнатия Брянчанинова. Среди современных авторов, чьи книги могут принести огромную пользу, назову прежде всего митрополита Сурожского Антония, архимандрита Софрония (Сахарова), архимандрита Киприана (Керна), протоиерея Александра Шмемана. Очень полезно читать жития святых — как древних, так и новых, в особенности жизнеописания отечественных новомучеников и исповедников XX века. Настольной книгой христианина может стать “Добротолюбие” — классический сборник писаний духовно-аскетического содержания в пяти томах.

О молитве

Никакая религия невозможна без молитвы. В христианстве молитва составляет основное содержание религиозной жизни. Христианин — это человек, который постоянно помнит о Боге. Когда мы говорим о молитве, речь идет не только о том, чтобы, встав с утра, несколько минут помолиться и сделать то же самое вечером перед сном; не о том, чтобы иногда, придя в церковь, адресовать Богу несколько слов, но о том, чтобы постоянно жить в Боге, постоянно помнить о Нем. Апостол Павел говорит: “Непрестанно молитесь” (1 Фес. 5:17). И именно непрестанная молитва является идеалом для христианина.

Вы спросите, как можно непрестанно молиться, если человек должен работать, заботиться о ближних и т. д.? Когда мы говорим о непрестанной молитве, здесь имеются в виду не только те минуты, когда мы стоим перед иконами, но молитва как обращенность, ориентированность всей нашей жизни на Бога — то, что в Ветхом Завете называлось “хождением пред Богом”. Из Ветхого Завета, мы узнаем, что, например, Енох “ходил пред Богом” (Быт. 5:24), царь Давид “ходил пред Богом” (3 Цар. 3:6), а вот царь Аммон “не ходил путем Господним” (4 Цар. 21:22). Здесь указывается на некое основное содержание жизни человека — как он определил себя по отношению к Богу. “Не ходить пред Богом” — значит, не помнить о Боге, не ориентировать на Него свою жизнь, не сверять ее с божественными заповедями, с идеалами духовной жизни. А “ходить пред Богом” — значит всякий свой поступок, всякое свое дело и всякое слово взвешивать на весах христианской духовности: соответствует оно ей, или выпадает из ее строя.

Молитва неразрывно связана с жизнью. Мы не можем достичь успехов в молитве, если в повседневной жизни бываем раздражительными, недоброжелательными, нетерпеливыми. Молясь, мы должны постепенно меняться к лучшему.

Молитва — это беседа человека с Богом. Мы молимся не потому, что это нужно Богу, что Бог от нас этого требует. И уж конечно не потому только, что мы хотим от Бога что-то получить, хотя в каких-то случаях мы просим Бога о вполне конкретных вещах. Некоторые думают, что молитва нужна лишь для того, чтобы что-то у Бога попросить, и в этом случае Бог — лишь средство для получения чего-либо. Это в корне неправильный подход. Мы молимся Богу прежде всего потому, что мы жаждем общения с Ним.

Общение с Богом сродни общению с любимым человеком. Подобно тому, как влюбленный постоянно думает о любимой девушке, стремится к встрече с ней, а расставшись, начинает ждать следующего свидания, так и христианин, для которого Христос — главное содержание жизни, просыпается с мыслью о Христе и засыпает с этой мыслью. Он всю свою жизнь сверяет с жизнью Христа и прежде чем что-то сделать, спрашивает себя: а как бы на моем месте поступил Христос? Постоянно соразмеряя свою жизнь с нравственным и духовным идеалом христианства, такой человек постепенно выравнивает ее, она постепенно изменяется к лучшему. Это может происходить быстрее или медленнее, но если человек идет по этому пути не сворачивая, если все составляющие христианской духовности присутствуют, то жизнь человека становится постоянным движением вперед.

Человек по отношению к Богу никогда не может быть нейтральным, не может стоять на месте. Он либо движется к Богу, либо отдаляется от Него. Это как в шахматах: выжидательные ходы почти никогда не приводят к победе, они только кажутся нейтральными, на самом же деле это путь к проигрышу. Шахматист в игре должен быть активен, реалистически оценивая сильные и слабые позиции той или иной фигуры. Он должен двигать фигуры так, чтобы на каждом фронте побеждать.

Так и в христианской жизни. На каждом из “фронтов” — будь то участие в церковных таинствах, молитва, чтение духовной литературы — у человека могут быть победы и поражения, но ни на одном из них он не должен отступать. В исповеди он должен идти шаг за шагом к все более глубокому покаянию. Причастие должно приводить его к все более ощутимым внутренним переменам. Молитва должна быть школой общения с Богом, внутреннего сосредоточения. Чтение духовной литературы должно быть не бессистемным и спонтанным, но способствующим постоянному духовному возрастанию. Есть и другие составляющие христианской духовной жизни, в частности, аскетические правила, посты, воздержание и тому подобное, которые помогают человеку достигать все более высокого духовного уровня.

Беда многих современных людей заключается в том, что они живут без ясной цели, блуждают по дорогам без правильных ориентиров. Человек, привыкая жить подобным образом, перестает ценить свое время: изо дня в день, из года в год жизнь проходит бесцельно, человек, что называется, убивает время. Но убивать время — это преступление. Жизнь и без того так коротка. И чем ближе подходит человек к неизбежному концу, тем острее ощущает кратковременность жизни. Если же жизнь человека духовно наполнена, пронизана божественным присутствием, то ему всегда не хватает времени, всегда хочется сделать и успеть больше.

Итак, в духовной жизни невозможны выжидательные ходы. Время может течь либо со знаком плюс, либо со знаком минус. На пути духовной жизни можно или прогрессировать, или регрессировать, то есть либо приближаться к духовным идеалам, к Богу, либо от них отдаляться. Часто люди, живущие без цели, без духовного ориентира думают, что жизнь их протекает с неким нейтральным содержанием. На самом же деле, сами того не замечая, они постепенно деградируют.

Земная жизнь — подготовка к жизни будущей

Заканчивая эту беседу, хотелось бы сказать, что для каждого человека — религиозного или атеиста, христианина или нехристианина — земная жизнь — это движение к смерти. И часто наша жизнь оказывается бесцельной и бессодержательной именно потому, что мы забываем о ее конечной перспективе. Святые Отцы говорили, что человек должен жить так, будто каждый день его жизни — последний. При такой внутренней установке человек отказывается от множества второстепенных вещей, потому что в перспективе встречи со смертью эти вещи кажутся незначительными и ненужными, он сосредотачивается на самом главном. В христианской духовной жизни очень важно, чтобы память о смерти всегда присутствовала, но не для того, чтобы отравлять человеку жизнь, не для того, чтобы он разучился радоваться жизни, а для того, чтобы придать жизни серьезность и глубину. В христианстве смерть воспринимается не как что-то ужасное, не как катастрофа, прерывающая течение жизни, но как венец жизни, ее кульминация, вершина, как переход человека в состояние более полноценное, духовное и божественное.

Земная жизнь — подготовка к жизни будущей. Но это не значит, что наша жизнь — лишь некий черновик будущей жизни. Земная жизнь ценна сама по себе, и человек живет здесь не для того только, чтобы переждать это время, а затем перейти в лучшее состояние. Он живет для того, чтобы в активном доброделании, в активной духовной жизни принести плоды — как те, которые он оставит после себя на земле, так и те, которые возьмет с собою на небеса.

Христос говорит: “Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут; но собирайте себе сокровища на небе” (Мф. 6:19). Христианская духовная жизнь есть собирание сокровищ на небе — накопление духовного богатства.

И именно с тем, что мы накопили в душе, в духе, в сердце, мы и перейдем в жизнь будущую. И именно от того, какого духовного состояния мы достигли, в конечном итоге и зависит наша судьба в жизни вечной. Из этого мира человек не возьмет с собой ни материальное богатство, ни те многообразные способы подменить счастье, блаженство и удовлетворение, которые он здесь изобретает. Он возьмет с собой только то, что накопил в своем духовном опыте.

В прошедшие века, например в России XIX в., православное мировоззрение было частью православной жизни и поддерживалось окружающей действительностью. Даже не было нужды и говорить о нем, как о чем-то отдельном, – все жили по-православному, в согласии с окружающим православным обществом. Во многих странах само правительство исповедовало Православие; оно было центром общественной деятельности, и сам Царь или правитель исторически был первым православным мирянином, обязанностью которого было подавать своим поданным пример христианской жизни. В каждом городе были православные церкви, и во многих из них службы совершались ежедневно, утром и вечером. Монастыри были во всех больших городах, во многих меньших городах, за их пределами, в деревнях, в удаленных и пустынных местах. В России было более тысячи официально зарегистрированных монастырей, не считая других общин. Монашество было общепризнанной частью жизни. Действительно, в большинстве семей кто-нибудь – сестра или брат, дядя, дедушка, родственник – был монахом или монахиней, не говоря уже о других примерах православной жизни, странниках и Христа ради юродивых. Весь образ жизни был пронизан Православием, центром которого, конечно, было монашество. Православные обычаи были частью повседневной жизни. Большинство повсеместно читаемых книг были православными. Сама повседневная жизнь для большинства людей была трудной: им приходилось много работать, чтобы прожить, надежды на жизнь были невысоки, не была редкостью – все это подкрепляло учение Христа о реальности и близости другого мира. В таких обстоятельствах жить по-православному означало то же, что и иметь православное мировоззрение, и мало было необходимости говорить об этом.

Сейчас все изменилось. Наше Православие – это островок среди мира, живущего по совершенно другим принципам, и с каждым днем эти принципы все более меняются в худшую сторону, все более отчуждают нас от него. Многие люди подвергаются искушению разделить свою жизнь на две категории: повседневная жизнь на работе, с мирскими друзьями, в мирских делах, и Православие, по которому мы живем по воскресеньям и в другие дни недели, когда у нас есть для этого время. Но если взглянуть пристальнее, мировоззрение такого человека часто представляет собой странную комбинацию христианских и мирских ценностей, которые на самом деле не смешиваются. Цель этого доклада – показать, как живущие сегодня могут начать делать свое мировоззрение более ценным, делать его всецело православным.

Православие – это жизнь. Если мы не живем по-православному, мы просто не православные, вне зависимости от того, к какой вере мы формально принадлежим.

Жизнь в нашем современном мире стала очень искусственной, очень неопределенной, очень путанной. Православие, действительно, имеет свою жизнь, но оно также не столь уж далеко от жизни окружающего мира, и поэтому жизнь православного христианина, даже когда он действительно православный, не может не отражать ее так или иначе. Какая-то неопределенность и путаница проникли теперь даже и в православную жизнь. Давайте попытаемся взглянуть на нашу современную жизнь, чтобы посмотреть, как лучше могли бы мы выполнить наши христианские обязанности, вести жизнь не от мира сего даже в эти ужасные времена и иметь православный взгляд на свою сегодняшнюю жизнь, который позволит нам в эти времена выжить и сохранить в целости нашу веру.

Жизнь сегодня стала ненормальной

В то же время наше отношение к людям должно быть отношением любви и прощения. Сейчас в православную жизнь вкралась некоторая жестокость: «Это еретик, не общайся с ним», «Этот, возможно, православный, но с уверенностью утверждать нельзя», «А вот тот явно шпион». Никто не станет отрицать, что сейчас окружена врагами и что есть некоторые, кто не прочь воспользоваться нашим доверием. Но так было с апостольских времен, и в этом практическом отношении христианская жизнь всегда была чем-то рискованным. Но даже если иногда нами и пользуются, и мы должны проявлять осторожность, все же мы не можем отказаться от нашей основной позиции любви и доверия, без нее мы потеряем основу основ нашей христианской жизни. Мир без Христа недоверчив и холоден, но христиане, напротив, должны быть любящими и открытыми, а иначе мы потеряем соль Христову в себе и станем подобными миру, годными для того, чтобы нас выбросили и попирали ногами.

Немного смирения при взгляде на себя помогло бы нам быть более великодушными и прощающими ошибки других. Мы любим осуждать других за странность их поведения; мы называем их «cuckoos» или «тронутыми новообращенными». Действительно, мы должны беречься по-настоящему неуравновешенных людей, которые могут принести большой вред Церкви. Но какой православный серьезный христианин сегодня немного не «тронутый»? Мы не соответствуем обычаям мира сего, а если и соответствуем им в сегодняшнем мире, то мы уже не являемся подлинными христианами. Подлинный христианин не может чувствовать себя своим в миру и не может не казаться себе и другим немного «тронутым». Во многих странах достаточно придерживаться идеала христианства не от мира сего или креститься взрослым, чтобы попасть в сумасшедший дом, а эти страны торят дорогу всему миру.

Поэтому не будем бояться, что в миру к нам станут относиться как к несколько «тронутым», и будем продолжать хранить христианскую любовь и прощение, которые мир никогда не сможет понять, но в которых, в глубине сердца, он нуждается и которых даже жаждет. Наконец, наша христианская позиция должна быть – назову по недостатку лучшего слова – невинной. Ныне мир придает большое значение сложности, житейскому опыту, «профессионализму». Православие не придает этим качествам никакой цены, они убивают христианскую душу. И все же эти свойства непрестанно проникают в и в нашу жизнь. Как часто приходится слышать, особенно от восторженных новообращенных, о желании поехать в большие центры Православия, в соборы и монастыри, где собираются тысячи верующих и разговор повсюду идет на церковные темы, и можно почувствовать, как все же важно Православие. Это Православие есть лишь маленькая капля в ведре, если взглянуть на все общество в целом, но в этих больших соборах и монастырях столько народа, что кажется, что Православие действительно преобладает. И как часто видишь этих людей в жалком состоянии после того, как они удовлетворили свое желание и возвратились из «великих центров Православия» угрюмые и разочарованные, наслушавшиеся мирских церковных сплетен, полные осуждения и озабоченные лишь тем, чтобы быть «православными», «соответствующими» и по-мирски опытными в вопросах церковной политики. Одним словом, они потеряли свою невинность, свою неотмирность, были сбиты с толку из-за своей завороженности мирской стороной церковной жизни.

В разных формах это искушение встает перед нами всеми, и мы должны бороться с ним, не позволяя себе переоценивать в Церкви внешнее, но всегда возвращаясь к «единому на потребу» Христу и спасению наших душ от этого рода лукавого. Мы не должны закрывать глаза на происходящее в мире и в Церкви – нам нужно знать это ради самих себя, но наше знание должно быть трезвым, простым и прямодушным, а не усложненным и мирским.